Доктор медицинских наук Павел Воробьев опубликовал свою статью, подготовленную к двухлетию пандемии COVID-19, на страницах «Московского доктора». Это вестник Московского городского научного общества терапевтов, председателем которого и является профессор.
Воробьев вспомнил многие события и пришел к выводу, что за панической атакой, которой подвергся мир, стоит Всемирная организация здравоохранения - ВОЗ.
Первые кадры из китайского мегаполиса Ухань, когда люди внезапно падали на улицах, пораженные коронавирусом, - постановка явная, уверен медик. Кому она потребовалась - надлежит разобраться. Но важно другое - после страшных видео мир обеспокоился, если не сказать больше: запаниковал.
А что же ВОЗ? Организация, наоборот, только подлила масла в огонь, когда ее директор употребил в своем заявлении слово «пандемия», рассказывая о всеобщей опасности.
«При этом никакого официального признания новой болезни пандемией не было: одни слова. На самом деле даже эпидемии – в соответствии с научными определениями – не было», - пишет Павел Воробьев.
Вторая постановка, которую явили миру, чтобы еще больше его запугать, - страшные кадры из Италии, на которых показаны десятки и сотни гробов с умершими от коронавируса.
Профессор не смог удержаться в своей статье, чтобы не укорить и российские власти. Они, по его мнению, действовали неразумно, собственного подхода к укрощению вируса не выработали.
«В России с разбегу стали раболепно подражать «развитым» странам, хотя (и это надо признать) с самого начала раздавались голоса мыслящих людей о бессмысленности происходящего. Тем не менее власть в Москве выдержала полтора месяца людей в «человейниках», грохнула бизнес, не получив никакого результата: число новых инфицированных регулировалось законами жанра инфекционных болезней, а не усилиями чиновников», - делится своими мыслями автор статьи.
Павел Воробьев также порассуждал о том, что во время пандемии наблюдается наступление на российскую доказательную медицину. Хотя предпосылки к этому были еще до начала эпидемии - со времени проведения так называемой оптимизации системы здравоохранения, признает он.
